Збигнев Бжезинский. Стратегическая дилемма Америки: ревизионистская Россия в сложном мире

Речь, произнесенная в Институте по геостратегии Центра международных стратегических исследований (CSIS) 9 марта 2015 г.

Збигнев Бжезинский – помощник президента США по национальной безопасности (1977–1981).

Резюме: Соединенным Штатам уже пора активно участвовать в формировании того, чем закончится кризис на Украине, а не просто реагировать на него. Между двумя этими подходами есть большая и существенная разница. Реакция предполагает всеобъемлющую победу, успех – надежду на то, что наши ценности, мощь и разведка превозмогут.

Соединенным Штатам уже пора активно участвовать в формировании того, чем закончится кризис на Украине, а не просто реагировать на него. Между двумя этими подходами есть большая и существенная разница. Реакция предполагает всеобъемлющую победу, успех – надежду на то, что наши ценности, мощь и разведка превозмогут. Первый же подход требует сосредоточится на том, что достижимо в краткосрочной перспективе, и учета не только нашей глубокой обеспокоенности, но и интересов России, так как я исхожу из того, что этого кризис не закончится решительной победой одной из сторон.

Победа России означала бы победу режима, который пребывает в процессе становления и переформатирования с 2007 года, когда Путин произнес памятную речь на Конференции по безопасности в Мюнхене. В той речи, а также в своих недавних выступлениях в феврале и марте, Путин сформулировал новую концепцию России, которая кажется на удивление устаревшей, но чрезвычайно националистической – страна зациклена на своем статусе и силе, а также возмущена тем, что творится в мире. По сути, этот режим заявил, что считает западный мир и особенно Атлантический альянс своим врагом. Этого врага необходимо всячески ослаблять, раскалывать, чтобы выполнить программу максимум России в ее таком крайне шовинистическом определении.

Если Россия добьется своих целей на Украине теми средствами, которые мы уже наблюдаем, следующими могут быть страны Балтии. Они, конечно же, были составной частью Советского Союза и, что еще важнее для Путина, царской империи. Поэтому, следуя его логике, они снова должны стать частью России. А это может повлечь за собой присоединение других стран – Азербайджана или Грузии – и, конечно же, главная задача – развал Атлантического альянса. Поэтому на карту для нас здесь поставлено немало, и именно поэтому нам нужно серьезно отнестись к этой угрозе.

Но давайте не будем считать данную проблему одномерной. Что происходит в России? Ее экономика, которая уже существенно отставала от главных претендентов на экономическое и политическое влияние в мире, сейчас переживает серьезную рецессию. Не буду утомлять вас долгим перечислением изъянов, присущих российскому обществу. Они еще более усугубились введенными санкциями, которые служат гарантией того, что еще несколько лет экономика будет находиться в состоянии кризиса. Это важная динамика, которую нельзя игнорировать. Более того, совершенно очевидно, что не будет никакого евразийского союза – придуманного Путиным попытки возрождения советского блока, Советского Союза и царской империи. Самое большее, на что может рассчитывать Россия – это создание Евразийского экономического союза. Именно на таком определении настояли некоторые ближайшие соседи России, вынужденные присоединиться к этому новообразованию. Очень важна в этом отношении позиция Казахстана. Другие предполагаемые члены также дистанцировались от идеи политического объединения, настаивая на Экономическом союзе, а также на политическом разнообразии.

Давайте посмотрим на сложную игру, которую затеяло правительство Беларуси, чтобы максимально увеличить свою независимость, хотя до недавнего времени эта страна была покорным сателлитом России. Взгляните на Казахстан и на то, что происходит к востоку. Некоторые бывшие советские республики Средней Азии развивают тесные связи с Китаем и входят в орбиту китайского влияния.

По сути, внутренние российские кризисы и угрозы совпадают с теми угрозами, с которыми сталкиваемся и мы. Российские интересы тоже могут оказаться под угрозой, и у российского руководства, необязательно даже у Путина, должно быть понимание того, что рискованный ответ, изнурительное наступление, обречен на провал.

Мы достаточно хорошо знаем российскую армию, чтобы понимать, что она не готова вести даже крупную локальную войну с Западом, не говоря уже о большой войне. Сегодняшняя российская армия находится в трех-четырех годах от достижения готовности к ведению длительной военной кампании против хорошо вооруженной армии, такой как наша. Это поразительно напоминает ситуацию, сложившуюся в 1938–1939 гг., когда после аншлюса Австрии Гитлер решил захватить Чехословакию. В то время немецкий Генштаб предупреждал Гитлера, что Германия не готова к большой войне, и сможет подготовиться к ней примерно к 1943 году. Конечно, если Путин решит действовать, мы никак не сможем его остановить, и в этом наша нынешняя уязвимость. Но мы также можем поставить перед собой более скромные задачи, признав, что любое умиротворение требует компромиссов с обеих сторон. Мы должны быть готовы предоставить украинцам оборонительные вооружения.

Я по-прежнему придерживаюсь этой точки зрения, но если год назад я ожидал и надеялся, что мы это сделаем в самом начале кризиса, сегодня мне кажется, что следующий шаг должен несколько отличаться от того, что было желательно год назад.

Нам необходимо предупредить Москву по частным каналам, без лишней шумихи, что если боевые действия возобновятся – например, начнется новое наступление на Мариуполь или другие крупные города – у США не будет другого выбора, как только начать поставки оборонительных вооружений защищающимся украинским войскам. И нам нужно это сделать самостоятельно или с теми нашими союзниками, которые готовы к нам присоединиться. Мы также можем в этих обстоятельствах принять решение об усилении режима санкций и ввести отраслевые санкции, разрушительный потенциал которых обе стороны прекрасно понимают.

В то же время, чтобы погасить пламя кризиса и вернуться к более или менее нормальным отношениям с Россией – хотя полного возврата к формату «перезагрузки» уж точно не произойдет – нам также следует дать понять России одну важную вещь. Наше стремление к тому, чтобы Украина в конечном итоге стала подлинно европейской страной, демократией, членом ЕС, ни в коем случае не означает ее непременного членства в НАТО. Не думаю, что нужно долго объяснять, почему. Достаточно просто посмотреть на карту и понять, насколько сократится расстояние между странами НАТО и Москвой, если Украина станет членом этой организации, а затем сравнить это с картой США и Канады. В обоих случаях до столицы рукой подать. Это будет иметь существенные геостратегические последствия, и нельзя ожидать, что русские будут спокойно наблюдать за тем, как большая страна с населением 45 миллионов человек, имеющая протяженные границы с Россией, становится членом НАТО.

Весьма показательны в этом смысле опросы, проведенные на Украине в последние несколько недель. Они показывают, что украинское общественное мнение очень склонно поддержать членство страны в ЕС, но не слишком благосклонно к членству в НАТО. Украинцы понимают, какие негативные последствия может иметь этот шаг для их страны.

В нынешних обстоятельствах только Соединенные Штаты могут изучить и реализовать возможность подобного примирения. Это пытались сделать НАТО, канцлер Меркель и президент Олланд также предприняли благородные усилия улучшить положение дел, но Путин разговаривает с ними покровительственным тоном. Только Соединенным Штатам под силу эта задача, поскольку участие США гарантирует, что Россия серьезно подойдет к этому вопросу. Только Соединенные Штаты могут уверенно и авторитетно заявить, что подобное урегулирование будет отвечать интересам украинского народа, станет шагом вперед в эволюции Европы и даже будет потенциальным долгосрочным примером для России, позволив избежать крупномасштабной войны. Не стоит жалеть сил для того, чтобы добиться такого умиротворения.

www.globalaffairs.ru