RussiaPost.su Глобальная политика
Александр Сотниченко. Фото с личной страницы на сайте vk. com
В последнее время, в связи с действиями России в Сирии между Турцией и Российской Федерацией наблюдается некоторая напряженность, она в частности дала о себе знать в риторике президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. В связи с этим, мы взяли интервью у одного из лучших российских специалистов, Кандидата исторических наук, Доцента кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского госуниверситета Александра Сотниченко.
Российское военное вмешательство в Сирийский кризис, вызвало негодование официальной Анкары, как вы считаете можно ли сказать, что в данный момент российско-турецкие отношения переживают кризис?
Да определенный политический кризис в наших отношениях присутствует. В Москве явно не ожидали, что однократное и явно случайное нарушение границы российским самолетом вызовет столь бурную реакцию турецких властей.
Могут ли турецкие власти по средствам подконтрольных оппозиционных вооруженных групп как-то отомстить России на территории Сирии?
Если говорить про «месть», то она должна быть как минимум равнозначной: пусть, например, турецкий самолет однократно залетит в российское пространство. Теоретически турки могут воспользоваться своим влиянием на сирийские вооруженные группировки, однако, вряд ли Анкара пойдет на обострение ситуации. Сейчас перед выборами это совершенно не выгодно. Опаснее всего именно воздушные инциденты. Вспомним, в ходе кризиса был сбит один сирийский и один турецкий самолет. Если подобное повторится с российским – будет большой международный скандал. США очень надеются на такое развитие событий, о чем почти напрямую написал их бывший посол в Анкаре Дж. Джеймс, обвинив Москву и Дамаск в желании организовать беспорядки в турецком Хатае 1.
Почему для Эрдогана так важна поддержка сирийской оппозиции и свержение Асада? Ведь было время, когда Эрдоган называл Асада своим братом, что случилось между братьями?
В 2011 г. Эрдоган сделал ставку на сирийскую оппозицию, очевидно предполагая, что режим Б. Асада вскоре падет, как и египетский Мубарака, тунисский Бен Али или ливийский М. Каддафи. Поскольку Сирия находится совсем рядом, турецкое руководство надеялось на увеличение своего политического и экономического влияния в этой стране. Однако, кризис затянулся. Умеренная оппозиция перестала существовать, переехав из Сирии в более спокойные регионы мира и оставив свою страну на попечение разнообразным бандам разбойников. Анкаре следовало бы давно поменять свою позицию сообразно трансформации обстановки в Сирии. Эрдоган всегда славился политической гибкостью. Однако, по каким-то причинам сейчас он это чрезвычайно полезное качество для политика не применяет. Анкара по-прежнему пользуется риторикой 2011 г., проклиная «кровавый режим» Б. Асада, хотя обстановка в соседней стране уже давно изменилась. Сами сирийцы, в целом проявлявшие к оппозиции в 2011 г. сочувствие, при отсутствии возможности переезда на Запад сейчас в ужасе бегут с контролируемых боевиками различных группировок территорий в Дамаск и Латакию, в города, безопасность которых обеспечивает официальная армия и полиция.
В преддверии повторных парламентских выборов в Турции, которые пока не предполагают громкой победы для партии Справедливости и Развития, Эрдогану, если он желает своим союзникам остаться у власти, требуется совершить какой-то неожиданный политический маневр. Признание новых сирийских политических условий, в которых правительство Сирии единственное играет позитивную роль, поддержка только тех сил из оппозиции, которые готовы к диалогу с официальным Дамаском, признание собственных ошибок позволит приобрести немало политических сторонников, которые критикуют власть именно из-за ее прямолинейного вмешательства в ближневосточный кризис.
