Сергей Михеев: «Тем, кто управляет, скажем мягко, надо понимать риски, которые несёт в себе такое неэффективное управление»

34325435

Интервью с независимым политологом Сергеем МИХЕЕВЫМ (Россия, Москва).

– Сергей Александрович, какими вам видятся политические процессы в Центрально-Азиатском регионе?

– Политические процессы достаточно ясные. Если посмотреть на долгосрочные проблемы, то они какие были, скажем, года два назад, такие есть и сейчас. Первый фактор риска – это смена власти в Казахстане и Узбекистане в силу биологического возраста лидеров этих стран. Конечно, дай Бог долгих лет жизни лидерам этих стран, но совершенно ясно, что срок их нахождения у власти приближается к концу. Так вот момент смены власти в Казахстане и Узбекистане станет «часом икс» для Средней Азии в целом, потому что это две наиболее мощные страны региона по экономическому потенциалу, по размеру населения, по военно-политическому значению. Я уверен, что вокруг смены политической власти в этих странах развернутся нешуточные интриги, ведь желающих поделить наследство двух лидеров будет предостаточно. Кстати, с внешней стороны также будут задействованы самые разные дестабилизирующие силы влияния, которые попытаются сыграть на этой ситуации. Произошедшие не так давно события в Казахстане говорят о том, что ситуация не такая гладкая, как хотелось бы, и есть проблемы, террористические угрозы, жёсткая внутриэлитная борьба. Пока всё удерживается на личности Н. Назарбаева – в Казахстане и на личности И. Каримова – в Узбекистане. Но, как только они отойдут от власти по тем или иным причинам, то все эти факторы сразу обострятся, что может представлять угрозу всему региону. Второе. Несомненно, все страны региона испытывают трудности в связи с глобальным экономическим кризисом, что в свою очередь будет вести к социальным проблемам…

…Это второй совершенно очевидный вызов для региона. Третий вызов – это дестабилизация со стороны разного рода радикалов. Я не думаю, что они оставили в состоянии покоя Среднюю Азию, поэтому степень угрозы не снижается, а в отдельных случаях даже растёт. Четвёртое – это потенциал межгосударственных и межнациональных конфликтов, в том числе и территориальных, которые могут внезапно обостриться в случае реализации негативного сценария смены власти. Любая дестабилизация может актуализировать тлеющие или скрытые территориальные конфликты. Вот примерно так и обстоят дела в регионе, на мой взгляд.

– Из сказанного следует, что лидеры стран представляют собой фактор угрозы, так как срок их нахождения у власти приближается к концу? Существует, таким образом, необходимость выработки транзитной модели?

– Принципиальная позиция России – это невмешательство в подобные дела. Казахстан для нас является важнейшим экономическим партнёром в ЕАЭС, ОДКБ. Кстати, я думаю, поездка Н. Назарбаева на экономический форум неслучайна на фоне событий в Актюбинске. В критические моменты Казахстану будет важно демонстрировать надёжные, прочные и предсказуемые отношения с РФ. В России же есть позиция, за которую её многие осуждают, – это невмешательство в дела близких партнёров. Другое дело, российская сторона может проводить какие-то консультации с казахстанскими партнёрами и наблюдать за ситуацией. Я полагаю, в Казахстане и Узбекистане существуют какие-то модели по транзиту власти. Вопрос только в том, насколько эффективно они сработают и насколько окажутся устойчивыми. И здесь можно сказать следующее: казахстанская и узбекистанская элита понимает одну простую вещь – позиция России является гарантом стабильности и сохранения предсказуемого развития. И, мне кажется, здесь не должно быть никаких иллюзий ни у кого.

– Но, как вы отметили, после упомянутых лидеров может последовать полная неопределённость?

– Нет, совсем не так. Как раз наоборот, мы понимаем, как строить отношения с И. Каримовым и
Н. Назарбаевым. А вот что будет после них – это фактор непредсказуемости. Да возможна ли в этом вопросе вообще какая-то предсказуемость? Наверное, никому невозможно в нынешней ситуации написать чёткий сценарий. Вот поэтому мы так ценим отношения с Н. Назарбаевым и И. Каримовым. Мы понимаем, что любая рискованная игра чревата непредсказуемыми последствиями. Учесть же все риски на сто процентов не может никто. Для России крайне важно действовать аккуратно, а вот какие-то заокеанские деятели могут позволить себе ставить некоторые эксперименты. У нас же степень ответственности выше, потому что мы все рядом живём. Москва ценит отношения с Н. Назарбаевым и И. Каримовым, но фактор риска, подчёркиваю, объективно существует. Можно ли здесь что-то конструировать? Я не совсем уверен. Просто надо иметь в виду определённые вещи и по возможности проводить совместные консультации, дабы учесть какой-то негативный эффект. Риски же я как аналитик снимать не могу, и это совершенно очевидно. Даже проведение избирательной кампании в стране с самым предсказуемым лидером, предсказуемым политическим режимом является всегда фактором риска. А уже тем более возможная смена лидера – это двойной фактор риска. Сейчас Н. Назарбаев с И. Каримовым нам максимально удобны просто потому, что мы понимаем, как вести с ними разговор.

– А вот в Кыргызстане в следующем году тоже должны выборы главы государства состояться. И впереди тоже перспектива полной неопределённости…

– Да, определённая проблема здесь может быть. Насколько я понимаю, А. Атамбаев не идёт на выборы, так как Конституция страны этого не позволяет, и фактически меняется модель управления. Поэтому вопрос заключается в том, кем будет следующий президент страны? Станет ли он номинальной фигурой? Если так, то все риски смены власти снижаются. А если А. Атамбаев станет премьер-министром, то политический режим перейдёт из одной фазы в другую. Если речь идёт о смене ведущих лиц, то тогда возникают вопросы: «кто?», «как?», «зачем?». Поэтому, когда мы говорим о выборах в Кыргызстане, то возникает вопрос, кем будет следующий президент в действительности. Новый руководитель страны станет номинальной фигурой, как в Германии, с только лишь представительскими функциями или это будет человек реальный? Пока ответа нет.

– Выборы президента страны – это наслоение ещё и геополитических интересов больших игроков. Что в этом случае?

– Наверное, интересы будут наслаиваться. Кыргызстан – страна небольшая, тем не менее, её геополитическое расположение предопределяет интерес к ней. В Кыргызстане гораздо более мягкий политический режим, чем в соседних странах. А в такой ситуации всегда легче воздействовать на внутриполитические процессы. Что касается России, то она в своей позиции определилась – Кыргызстан вступил в ЕАЭС, хотя, как известно, по этому поводу была масса всевозможных споров. И ни для кого не является секретом, что Казахстан был против вступления Кыргызстана в ЕАЭС. Фактически Россия пролоббировала вступление Кыргызстана в ЕАЭС. Что касается интересов западных партнёров, то они всегда стремились доказать, что вступление КР в ЕАЭС было ошибкой и было бы неплохо его вообще развалить. Кыргызстан как место приложения усилия такого развала вполне себе подходит. Я думаю, скоро может обостриться и турецкий фактор, так как эта страна очень активна в среднеазиатском регионе из-за известного обострения отношений между Москвой и Анкарой. На прямой конфликт с Россией Турция не способна, но то, что она будет создавать проблемы на периферии, где она имеет влияние, это точно. Кыргызстан – одна из стран, где турки могут попытаться такие проблемы создать.

– Кто-то им создаёт благоприятные условия для деструктивной работы?

– Это вопрос к вашей внутренней ситуации. Я комментировать не готов.

– Антиевразийские настроения распространяются на фоне провальной экономической политики правительства?

– Что касается вашего правительства, то вы с ним и разбирайтесь, оно ведь не управляется из Кремля, очевидно же.

– Деньги в Кремле не дают? Очевидно же…

– Это понятно, но я не знаю механизмы прямого управления, его не существует. В этом смысле все наши контрагенты на постсоветском пространстве занимают почти одинаковую позицию: «дайте деньги и отойдите» или «помогите нам, а дальше мы со всем сами будем разбираться». К сожалению, с такими явлениями Россия сталкивается практически во всех случаях. В своё время конфликт с Украиной разгорелся тоже на почве таких вещей. Нужна ли какая-то более жёсткая координация? Наверное, нужна, особенно в том, что касается управления, ошибок и прочего. Поэтому в рамках ЕАЭС мы так или иначе вынуждены помогать Кыргызстану, так как считаем важным его интеграцию в это объединение. Но кое-кто на этой теме спекулирует: «вот, мол, хотели, чтобы мы вступили, вот мы вступили, но теперь давайте помогайте нам». Мы, в принципе, готовы помогать, но при условии, что помощь будет идти впрок.

– Вот тут-то и вся соль, суть проблемы.

– Да. Тем, кто управляет, скажем мягко, надо понимать риски, которые несёт в себе такое неэффективное управление. Риски эти достаточно высоки во всех отношениях: в отношении политического будущего, в отношении стабильности внутри самого Кыргызстана, в отношении всего евразийского проекта. Стоит ли на фоне всего этого играть в свои мелкие игры? Я лично думаю, что не стоило бы, хотя бы с точки зрения перспективы.

– Есть ли понимание?

– Ну что делать? Другого руководства у нас нет. Руководство выбирается народом Кыргызстана.

– С чем, по-вашему, связаны последние митинги в Казахстане?

– Там очень сложный «слоёный пирог» проблем. С одной стороны существуют очевидные социально-экономические трудности, обусловленные падением цен на нефть и газ. Мне кажется, в Казахстане не смогли провести эффективной диверсификации экономики по целому ряду причин. Они пытаются это сделать, но пока не получается. Цены на сырьё упали, и сразу начались проблемы с бюджетом, что в целом влияет на социально-экономическую ситуацию. С другой стороны, я бы не стал сбрасывать со счетов террористический фактор, потому что «ячейки», в том числе и «спящие», в Казахстане существуют. Актюбинская «ячейка» была известна давно и любая проблема будет питательной почвой для усиления своей агитации. Плюс ко всему прочему происходит ещё и скрытая борьба за власть. Она уже началась, и её отражением являются, в том числе, и вот эти разные ситуации. Там же всё очевидно! Ну, к кому могут быть претензии за стрельбу и прочее? Претензии к силовикам, и основные вопросы будут заданы КНБ РК.

– Известно, что Россия является ядром интеграционных объединений, форсируя данные процессы в рамках ЕАЭС. Что, на ваш взгляд, является главным препятствием на пути углубления процесса: экономическая мировая конъюнктура, а может, национальные элиты стран ЕАЭС…

– Есть целый комплекс проблем, невозможно выделить что-то одно. Во-первых, есть влияние экономического кризиса. К сожалению, наши ориентиры – экспорт сырья, что и создаёт сегодня проблемы. Поэтому сейчас просто не хватает денег. Многие из тех, кто на постсоветском пространстве рассчитывал на большие денежные куши, на данный момент находятся в состоянии разочарования.

– В режиме жёсткой экономии денежных средств?

– Да. Во-вторых, существуют проблемы, связанные с внешним давлением. Недоброжелатели нашей интеграции работают, в том числе и с местными элитами, с общественным мнением, с местными СМИ. Они не скрывают свои цели, занимаясь поиском адептов. В-третьих, стоит отметить процесс брожения в элитах. Постсоветские элиты постоянно находятся в состоянии раздвоения личности. И вроде бы люди умом понимают пользу от интеграции, но с другой стороны они боятся впасть в большую зависимость от России. И вот та власть, которую они получили в 1991 году, является для них главным приоритетом, а всё остальное вторично. Вот эти вещи их постоянно терзают. К тому же материальный фактор имеет большое значение. У России постоянно просят деньги, когда их не хватает. В случае отказа – начинают обижаться. То есть отсутствует стратегический масштаб, стратегическое видение.

Беседовал Эрик Исраилов
23 июня 2016 г.
http://www.pr.kg

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показан

Подпишитесь на нас и вы ничего не пропустите: