RussiaPost.su Глобальная политика
Если бы герои были физически бессмертными, то наши западники, наверное, захирели бы с тоски — ведь только на похоронах они могут как следует повеселиться.
Умер Фидель Кастро. На фоне избрания Дональда Трампа и роста популярности «пророссийских» политиков в Европе смерть кубинского вождя для страдальцев «в этой стране» стала как глоток воздуха. Все сразу начали отмечать и отмечаться. Метить информационное поле.
Контра
Бьет в барабаны Денис Драгунский: «ФИДЕЛЬ КАСТРО УМЕР. Один из самых омерзительных диктаторов ХХ века спокойно испустил дух в своей постели. Это вызывает глубокую скорбь. При Кастро количество заключенных по политическим мотивам на Кубе в процентном отношении было втрое больше, чем у Сталина или Гитлера. При Батисте «за политику» сидело 500 человек. При кровавом Мачадо — 5000 человек. При Кастро — до 100.000. Богатая и красивая Куба обнищала и разрушилась. Бандиты типа Че правили бал. Только не надо про «мертвого льва». Это скорее гиена».
Трубит в трубы Антон Носик: «Умер Фидель Кастро. Одним паразитом меньше».
Ну, и так далее.
Не любят они революционеров. Ох, не любят. Ленина ненавидят, Сталина, Че Гевару, Кастро… Постойте, а как же Майдан? Они же очень любят «революцию достоинства», не так ли?
Причем никакие достижения «диктатуры» в области медицины, продолжительности жизни, особенно на фоне находящегося рядышком рыночно-демократического Гаити, не служат у них смягчающим обстоятельством для Кастро. Тогда как для киевского режима никакое падение уровня жизни, никакой уровень преступности, никакая коррупция — вообще ничто не служит поводом для сомнений в высоком смысле Майдана.
Как же так? В чем разница?
Вопрос этот несложный. Революция — это результат творчества народа: «месива в ватниках». А «майдан» — это результат деятельности продвинутого меньшинства, «лучшей части народа». Революция — это «налево», в сторону к социальному государству, равенству, ограничению власти богатых и уменьшения эксплуатации человека человеком. А Майдан — это «направо».
Проще говоря, «майдан» — это контрреволюция. Это окончательная ликвидация остатков последствий той самой, единственной и настоящей, Революции, произошедшей в октябре 1917 года. Этим он им и мил.
Баг в системе
Тем же самым объясняется их любовь к диктатуре Пиночета или Франко — на фоне брезгливости и ненависти к словосочетанию «диктатура пролетариата». В этом же таятся корни их снисходительности к «издержкам» бандеровцев и «перегибам» усташей — и «незабудимнепростим» по отношению к Аркадию Гайдару или Щорсу.
Но откуда в них эта любовь к сапогу, плетке и френчу, которая в другое время теми же людьми приписывается «быдлу», «совкам» и «генетическим рабам»?
У меня есть версия.
Все дело в так называемом «естественном порядке». В естественном порядке люди — не равны. Кто-то сильнее, кто-то умнее, кто-то красивее. А кто-то — нет. При естественном порядке считается справедливым и само собой разумеющимся, что те люди, которые лучше других, — занимают более высокое положение, имеют больше прав, больше собственности, больше уважения и так далее. А остальные — меньше.
Перед нами мировоззрение, в котором люди с хорошими лицами, хорошими генами и вообще потомственно успешные исполняют роль главной ценности и цели общества.
Однако в этом, на первый взгляд, простом и логичном мировоззрении есть два изъяна.
Первый изъян — это сами его носители. Они-то никаким продуктом «естественного порядка» не являются. Эти люди — продукт советской социальной системы. Только в парниковых условиях социализма их предки смогли добраться до таких благ, как, например, образование. Позднее эти люди (или их потомство), не опускаясь на грешную землю, были приняты на полный пансион у капитализма — исключительно за способность оправдывать процесс разграбления.
Им кажется, что их жизнь — результат их прекрасного, гораздо более успешного, чем у остальных, генетического кода. В то время как на самом деле это результат бага в социологической системе. А также итог успешного внедрения в систему коллаборократии, которая требует от своей обслуги ненависти к народу и чванства, чего в этих людях — с избытком.
С тем же основанием бычий цепень мог бы кичиться своим превосходством над быком или медведем.
Имитация человека
А второй изъян в том, что человеческая цивилизация состоит в постепенном уходе от всяческой «естественности». От поедания врагов, обращения пленных в рабство, женитьбы на час методом ухаживания женщины дубиной по голове и утаскивания ее в кусты. И точно так же человечество обязательно уйдет от эксплуатации человека человеком.
Но в этом отношении наши элитарии (впрочем, как и во многих других отношениях) являются полными единомышленниками г-на Шарикова П. П., с его «Вот все у вас как на параде. Салфетку — туда, галстук — сюда. Да «извините», да «пожалуйста-мерси». А так, чтобы по-настоящему, — это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме».
Замените царский режим на любой другой, при котором надо напрягаться, и выйдет прямо речь российского либерала.
Нет, они готовы имитировать человеческий облик за столом. Это их развлекает. Но не ждите от них человеческого поведения там, где это не может стать питательной средой для чванства или не является итогом жесткой муштры. Там все моментально вылезет в «естественное» дикое состояние — с драками, визгами, плевками и швырянием едой. При этом будут еще и высказываться гениальные, космического масштаба рецепты относительно всего — прошлого, будущего, настоящего момента: все надо приватизировать и поделить, в войну надо было ждать победы союзников, а не воевать за Сталина, пили бы баварское. В отношении войны 1812 года — пили бы бургундское.
И нет ничего удивительного в том, что в их парадигме «Сталин хуже Гитлера, потому что уничтожал свой народ, а Гитлер — чужой». Не столь важно даже, что было не так. Тут весь вопрос именно в большей «естественности» уничтожения и порабощения чужаков. Они явно предпочитают Гитлера в силу «естественности» национал-социализма.
Но есть и третий изъян этой либеральной концепции. В ней весь естественный набор отчего-то исчерпывается потреблением: от самого примитивного (жрать) до продвинутого (слушать Бетховена). Это только и исключительно потребление. Которое, в конечном итоге, всегда выливается в один из множества вариантов Каинова вопроса «Разве я сторож брату моему?»
Такие вещи, как любовь людей друг к другу, товарищество, братство, верность — за естественные не считаются. Хотя на самом деле, вещи эти очень и очень естественны, если считать человека чем-то большим, нежели животным.
Разобравшись в этом, мы можем теперь понять, что видят эти люди, когда смотрят на себя в зеркало.
…Чтобы построить государство, нужно что-то отдать. Чтобы дать людям свободу, нужно любить их больше, чем себя. Революции делаются подвижниками, которые умеют любить и любят. Майданы — делаются потребителями. Поэтому плоды майданов гниют, не созрев. А созрев — пожирают своих создателей.
Роман Носиков
https://riafan.ru
