RussiaPost.su Глобальная политика
Эпоха волков
Извлекаю из своего архива справки времён, когда после Хасавюрта Россия МВД России пыталось хоть как-то решить с фактически свободной Ичкерией вопрос рабов. Да, это не сказочки какие-то. Торговля рабами, заложниками была достаточно серьёзной статьёй бюджета Ичкерии, точнее банд, являющихся ей силовым скелетом. Вроде уже и Египта с рабами строителями пирамид, и Древнего Рима с гладиаторами нет, и времена другие. А рабы остались.
Рабовладельцы будто с цепи сорвались после Хасавюртовского договора. В этот поганый бизнес оказались втянуты практически все силовые структуры Чечни.
«Места содержания заложников:
— 15 военный городок в г. Грозном. Задержанных там правоохранительными органами Чечни граждан перепродают частным лицам или сдают в наём для выполнения тяжких работ. (Примечание — так, рабы строили дорогу к Грузии, которую федеральные войска успешно разбомбили с началом боевых действий).
— Строящийся дом в Урус-Мартане — в подвале, содержались похищенные сотрудники Дагестанских РОВД.
Похищают людей:
Банда Бараева в количестве 200 человек. Похитили 20 россиян, располагаются на 15 молокозаводе.
«Бамутский полк» — полевой командир Руслан Хайроев, кличка «Капустник», служил в ближней охране Дудаева. Под его командованием служит Тойчиев, выезжал в Москву вымогать деньги у чеченцев бизнесменов на пожертвования для освободительной борьбы народа. Украли гражданина Франции – сотрудника ООН. Были переговоры о возврате его за 700 тысяч долларов.
Чеченские пограничники. Присматриваются, кого выгоднее продать, и прямо с границы сдают боевикам людей за деньги. Причина — перестали платить зарплату. За несколько месяцев дают пятьсот рублей. Начальник Департамента таможенной пограничной службы Чечени Магомед Хатуев организовывал задержание россиян, которых доставляли в 15 городок и продавали в рабство.
ОПГ Хайкароева (700 человек) в посёлке Бамут. В заложниках 220 граждан России.
Армия имени генерала Дудаева под предводительством С. Радуева — от 400 до тысячи боевиков. Место дислокации — Гудермес. Имеет 4 танка Т-72, 6 БМП и 7 БТР. В заложниках около 30 граждан России.
Банда Хаттаба — от 500 до тысячи боевиков. Основная база — учебный центр «Кавказ» в Серджень Юрте и в бывшем пионерлагере «Грознефти». На вооружении имеет два танка и несколько БТР. Держат в заложниках военнослужащих федеральных войск.
Банда Басаева — до тысячи боевиков, основная база в Ведено. Имеет несколько БТР, держит в заложниках 30 человек».
Вот такие расклады. Такая жизнь, вобравшая в себя элементы феодализма и рабовладельческого строя.
В общем-то, чеченские боевики немало нам продемонстрировали самых диких и непостижимых для цивилизованного человека достижений, от которых до сих пор кровь стынет в жилах. Это и взрывы домов в Москве с сотнями погибших мирных жителей. И геноцид русского народа на территории Чечни, масштабы которого ещё предстоит оценить. И отрезанные головы пленных. И торговля людьми. И томящиеся в подвалах и зинданах заложники и рабы в горных районах. Явила эта нечисть во всей своей красе первобытное дикарское естество. В своей кровавости эти бандиты могли и гитлеровцам фору дать. Приписывают Сталину такую характеристику «Живёт за Тереком маленький бандитский народец»…
Утром во временном отделе всех, у кого возникают вопросы получения паспорта, регистрации, направляют на собеседование с начальником розыска или оперативниками. Заходит такая в возрасте под полтинник, но очень красивая, худощавая, с истинно военной выправкой чеченка. Гордая осанка, тонкие черты лица.
Начальник розыска начинает её что-то спрашивать, втолковывать. Она отвечает односложно. Потом он начинает ей что-то выговаривать.
Она ожигает его пламенным взглядом:
— Давайте. Унижайте! Нас давно угнетали и унижали!
Ох, с таким пафосом ей бы на Би-Би-Си. Выглядит очень убедительно и вызывает даже уважение. Пока не пытаешься понять, кто же её унижал – их бандиты, которые захватили тут власть? Или наши солдаты, которые пришли восстановить тут нормальную жизнь и подвинули этих бандитов? А кто унижал русских, которых прямо на улицах в станице убивали? Кто унижал беженцев, которым давали два часа, чтобы сняться и отбыть на все четыре стороны, даже не собрав вещи? Кто резал самих чеченцев, как не их же сородичи? Но она обижена. Она возмущена. Она зовёт к топору…
Когда вспоминаешь эти подвиги борцов за освобождение вайнахских земель, так и напрашивается безумная навязчивая мысль – да за такое вообще сровнять всё там с землёй. Чтобы за каждую слезинку ребёнка ответили. Чтобы выжечь на фиг этот проклятый архаичный рабовладельческий уклад и не вспоминать больше о них. В общем, рука тянется к пулемёту.
Однако при столкновении с реальностью выясняется, что она куда более многогранна, а крайние черно-белые оценки по сути ущербны и порой ложны.
Вспоминается разговор с моим приятелем, сотрудником нашего Главка Сашкой. Он полгода пробыл в командировке руководителем Криминальной милиции всея Чечни, знал всех местных жителей, как облупленных, и его все знали. Своим ходом, чуть ли не на попутках, по гражданской одежде, объездил все самые отдалённые районы Чечни – отчаянный такой, ничего не боялся. Сам большой оригинал, антиглобалист, конспиролог и сторонник теории всяких масонских заговоров. Его единомышленники ему все деньги на телефоне извели – тогда входящие звонки были платными, когда в Нью-Йорке башни-близнецы взорвали. Поздравляли его с большим свершением.
— Если бы меня слушали, решили бы, что я руководитель террористического подполья, — усмехается он.
И про чеченцев говорил:
— А чего, нормальные ребята. Со своей национальной спецификой, выросшей из того, что это набеговый тип цивилизации, фактически выживавшей за счёт разбоев и налётов. Но у кого своих исторических тараканов нет? Просто их как самых упёртых и с учётом некоторых исторических особенностей взяли на роль властителей эдакой чёрной дыры, где не действуют никакие законы и где можно обтяпывать любые черные дела. Пиратская республика. А ещё таран для раздалбывания российской территориальной целостности. Авизовки – банковские документы, через которые больше миллиарда долларов было похищено в начале девяностых, что, чеченцы придумали? Да они, бараны, и таких слов не знали. А кто им оружие давал захватывать? Кто им фактически отдал оружейные склады на общевойсковую армию? Нет, это ушлые ребята в России и за лужей все просчитывали и этих балбесов подзуживали, играли на их заносчивости, гордости, национальных мифах и на мусульманстве. А сами-то чеченцы тут не столько соучастники, сколько жертвы. Карта, которую умело и жестоко разыграли. И выбросили за ненадобностью.
— Но такой бандитизм устроить, массовые убийства, геноцид русского населения, — возражаю я.
— А представь, если Москву во власть бандформирований, пусть даже славянских, отдать, и полицию, государство убрать – и что тогда будет. Думаешь, лучше?
Я прикинул – а чего, и правда. Солнцевские все эти, Подольские – им только РУБОП да розыск разгуляться не позволяют. А так бы знатный геноцид устроили. Друг друга не жалеют, своих же корешей, которыми клятвы дружбы приносили, толпами кладут. А уж простой народ вообще бы как фашисты изничтожали. Так что есть определённый смысл в такой вот оценке. Хотя, как ныне принято говорить, не все так однозначно. Вину за творившиеся бесчинства с народа снимать, может быть, и рановато. Но понять его стоит…
Вообще, в Чечне, при ближайшем рассмотрении, поражает какая-то дикая затюканность большинства населения. И оказывается, что подавляющая его часть — это вовсе не отмороженные бандюки и исламские ортодоксы, а обычные трудяги.
За время недолгого свободного плаванья Республика реально рухнула на несколько ступенек вниз, а точнее на несколько сот лет назад, в цивилизационном развитии. Дикое расслоение, фактически феодализм с элементами рабовладения. И вся налаженная веками горская родоплеменная действительность начала расползаться, как старая ветошь. Уже и родня не главное. Главное – пулемёт и твои соратники-бандиты.
Утвердилась власть силы. Преступное поведение стало не только доблестью, но и государственной политикой. Как-то Дудаев в выступлении перед народом хвастался:
— Наши мальчики такие ловкие. Угоняют в Москве машину и доезжают до Грозного, и никакая милиция их поймать не может.
Это выступление не предводителя шайки угонщиков – тому и правда было бы, чем гордиться. Это выбранный президент заявляет народу.
Вон, известному полевому командиру Бараеву нужен дантист, чтобы лечить своих волков. Он приходит и забирает из ближайшего села, прямо из дома. Как так можно? Да кто его спрашивает. Дантист же не имеет пулемёта и своей банды, значит, он – низшее существо. Одолжение сделали — дали приобщиться к хозяевам жизни. Пускай спасибо скажет. А не скажет – голову отрежем.
Где старые добрые горские традиции уважения к старшим и любви к детям? Испарились. Время волков пришло, а время аксакалов ушло. Недаром волк – это символ свободной Ичкерии. Волк – это кровавый хищный бандит. А остальные, значит, овцы.
1999 год. Наурский и Надтеречной район. Старейшины вышли на контакт с федералами чтобы те не бомбили села. Так этих стариков бандиты расстреляли. Как же – предатели Свободной шариатской Чечни!
Мораль, нравственность рухнули куда-то в адские глубины. В патриархальной Чечне в детском доме-интернате Грозного с согласия директора дудаевцы снимали детские порнофильмы. Обслуга подбиралась из судимых и наркоманов, а дети в основном были русские. Это что, Коран их так учил? Вряд ли. Так откуда это берётся? Наглое мурло отморозка возникает в Свободной Ичкерии везде, куда не глянь. Криминальная идеология. Страшные деяния.
Вообще, с развалом СССР всеобщее озверение прокатилось по всему Северному Кавказу. Не только возродились самые дремучие традиции, мракобесие, но и вспыхнули вновь старые родоплеменные и межнациональные счёты. Начали вспоминать, кто кого сто лет назад обидел, кто кому ещё не отомстил.
Мой напарник вернулся из командировки в Дагестан каким-то растерянным. И рассказал, как ездил на место происшествия:
— Две семьи. Они уже не одну сотню лет спорный кусок земли делят. Но примирились, жили как-то спокойно. А тут… В общем, вытащили оружие – запрятанные автоматы Калашникова и ружья. Приезжаю на место происшествия – а всё это спорное поле раздора трупами завалено. Кровавая беспощадная бойня в лучших древних традициях. Практически, полностью истребили друг друга. Ты не представляешь, как это жутко выглядит. Никто не хотел уступать. И умерли почти все…
Если разобраться, большинству населения Чечни все эти пляски с независимостью и грядущим великим Шариатским Государством были глубоко фиолетовы. А уж плоды независимости просто омерзительны. Люди же понимали, что упали в пропасть. Но кого твоё мнение интересует, когда ты не сам по себе, а член рода? И когда твой язык в любой момент могут отрезать люди с автоматами. Вот и смирялись. А многие по мере сил волей неволей вынуждены были участвовать в делах новых властей.
К концу девяностых бандиты постепенно стали осознавать, что осточертели всем. Что Республика может взорваться, и тогда — кровавая междоусобица. Нужно все время подогревать патриотизм, пытаться хоть как-то объединить измученный народ. Ибо только на штыках не усидишь. Пора устроить нечто такое – воодушевляюще объединяющее. Оппозиционные Басаев и Хаттаб к тому времени уже практически превратили власть Президента Масхадова в номинальную и творили, что хотели. Вот и объявили священный поход для освобождения Дагестана.
И вот настал двухтысячный год. Теперь власть бандитов, считай, уже в прошлом. Их перемололи снаряды, или они прячутся в лесах, смылись в дружественную Грузию, которую уже прилично достали своим буйным нравом, но сказать им там что-то против никто не может. Вроде союзники в борьбе с русским тоталитаризмом и империализмом. Светлые Эльфы в войне против кровавого северного Мордора. А нам настала пора худо-бедно налаживать новую жизнь в Чечне. Продемонстрировать, что русская власть вернулась и теперь не уйдёт никуда. Чтобы в каждую башку забить эту простую мысль.
И как-то получалось.
В естественной среде обитания чеченцы в основной своей массе вовсе не такие агрессивные и отмороженные, какими их привыкли видеть на гастролях по российским городам. В принципе, они вполне управляемы и правопослушны, если признают власть.
И все наши мероприятия в городах и сёлах, если речь шла не о задержании отпетых боевиков, мирно проходили. Тяжесть длани закона и нового порядка на своём загривке местных не шибко и тяготила. Начальник — это от Аллаха. Правда, иногда гордо взбрыкивали, показывали неспокойный вайнахский норов.
В центре станицы у рынка розыск и МОБ проводят мероприятия по проверке паспортного режима. Гордый ларёчник начинает качать права:
— Что меня хватаешь за рукав? Если бы не форма твоя, по другому поговорили бы!
Это он объявляет начальнику розыска.
А у того характер взрывной, горячий, да ещё и не любит он эту публику с войны в Афгане. И специалист он по мордобою вроде тоже неплохой. Вот и берёт горца за шкирку:
— А давай по-простому. Вот прямо здесь. Один на один. Посмотрим, кто кого положит. Обещаю, тебе ничего не будет.
Его противник как-то сразу потух и сник.
— Ну да. А потом вы меня застрелите за нападение.
В общем, бой быков не состоялся. Почуял горец, что уложат его за пару секунд…
Когда отгремела канонада, вернувшиеся в Ичкерию русские оккупанты в самых подлых своих традициях жестоко принялись восстанавливать детские сады, поликлиники, энергоснабжение. Принесли свои жалкие оккупационные деньги и все пытались цинично дать людям работу. Завозят трактора и сельхозтехнику. Своими коварными дарами заискивают, наверное. И успешно, ведь!
В итоге, когда спал морок самостийности, который сейчас заслонил глаза хохлам, оказалось, что воевать не обязательно. Даже отпетые ваххабиты и боевики выдохлись. Все устали от войны, тем более, которая может пройтись снарядами по твоему дому. А уровень жизни многократно вырос, вернулись блага цивилизации, школы, магазины. А ещё – работа, деньги. Есть что терять. А воевать зачем? Ради Шариата? Независимости? Так те, кто сильно озабочен ими, в горах прячутся и фугасы готовят, у них своя радость по жизни. А в аулах люди просто хотят спокойствия.
Правда, многие хорохорились ещё. У меня друг в Грозном в 2001 году вызывал местного амнистированного авторитетного бандюка — надзор и профилактика. Слово за слово – разговорил гада, сыграл на его самолюбовании. Тот гордо выпрямляется и цедит злобно:
— Ещё ничего не кончилось! Мы только сигнала ждём, и тогда выступим все! И сметём вас!
— Ну да, — хмыкает оперуполномоченный. – Сигнал придёт. А ты не услышишь. Или у тебя телефон отключён будет. Или дома тебя не будет, когда в дверь стучатся станут соратники по оружию.
Боевик что-то пробурчал невнятное, но было видно, что слова в точку попали. И все эти сигналы, схроны и бомбёжки ему теперь ни в какую дугу не упёрлись. Слишком страшно все это. И слишком многих он потерял…
Для меня Ичкерия стала примером, как легко можно при деструктивной накачке раздолбать среду своего обитания, сложные социальные структуры, технологические цепочки и скатиться в феодальное сословное общество. Оголтелый национализм с пропагандой собственной исключительности, переходящий в нацизм, религиозное мракобесие, развал государственных, в основном, правоохранительных структур. Тотальное упрощение и близорукий прагматизм, разрушение традиций, социальных, экономических связей. И ещё – идеологическая накачка, поиск противника. Чтобы люди поняли – страдают не за просто так, а за общее благородное дело. И все – нет ни страны, ни цивилизации. Одни воспоминания…
Тракторист и другие
На маршруте патрулирования был расстрелян боевиками наряд ДПС. Погибли четверо сотрудников. Понятное дело, ЧП, район оцеплен. Начинается работа, отлаженная, с привлечением всех сил и средств. Такое прощать нельзя.
Тут поисковая группа и перехватила гордо едущего по шоссе, где произошёл расстрел, на своём тракторе горца.
Оттащили в отдел. Он орёт:
— Я не при чём!
— А кто при чём? – спрашивают его «зелёные человечки». — Ты должен был видеть бандитов!
Тот помялся да и выдал:
— Ну, видел двоих.
И глаза прячет, так что даже человеку, не отягощённому знаниями и опытом в психологических дисциплинах, понятно – не договаривает, гад.
Поскольку ничего он говорить больше не хотел, по сложившейся традиции заперли его в камеру. И начали плотно с ним работать.
И понеслось…
Насколько я понимаю, парень он был со сложным характером. У него был длиннющий список врагов и недоброжелателей. Припомнив его, он на допросе утром выдавал:
— Знаю бандитов. Это Султан и Махмуд.
И фамилии их, адресочки. В тем заваливается опергруппа. Берут родимых под ручки и на разбор везут.
Надо отметить, что попадания в основном были точные. Действительно, в основном это были какие-то боевики, и оружие находили у них, и гранаты. Только при детальном разборе всегда оказывалось, что ребята хоть и бандиты, но к тому расстрелу не причастны.
Тракториста опять на разбор полётов.
— Соврал?
— Да.
— Почему?
— Боялся настоящих выдать. Они мне не простят. Они страшные люди.
— Придётся сказать?
— Это Ваха и Абдулла.
И опять адресочек. История повторяется.
В общем, по списку всех недоброжелателей он заложил и принялся за родственников, которые его раньше не ценили и не любили.
Я как раз разговаривал с его дядей, которого притащили опера со спецназовцами. Он тоже был непростой, у него гранату дома нашли, и он всячески пытался от неё отнекиваться – мол, неизвестно, как залетела.
Интересно, что мужик взрослый, производил впечатление вполне серьёзного человека, без особых тараканов в голове.
— Не делал я ничего, — уверенно говорит он.
И почему-то хочется ему верить.
— Так твой племянник на тебя говорит. Родня ведь. Почему он такое заявление сделал?
— Слушай, не знаю, да! – взрывается дядя. – Сумасшедший наверное.
Я уже уехал в Москву, а Тракторист всё продолжал всех закладывать. Кончилось тем, что навёл опергруппу на какую-то банду. Та оказала отчаянное вооружённое сопротивление. Их всех положили. В общем, в ходе расследования было установлено, что вроде они тех самых гаишников положили.
К вопросу о том, что на Северном Кавказе все такие гордые и никогда земляка и единоверца не сдадут. Я не видел нигде, чтобы с такой готовностью барабанили на знакомых, соседей. Там это считается вполне себе законным способом сведения счётов и давления на конкурентов. Задолбались в итоге их доносы разгребать
А между тем бандиты у нас в ИВС накапливались.
Вон, ещё одного привезли. Ходжаев (фамилия изменена). Полный отморозок. Долговязый молодой, с руками, изъеденными землёй – крестьянин.
Он в банду входил. Им сам Дудаев нефтяную вышку в районе подарил за участие в отражении российской агрессии. Так уж сложилось, где вышка, так вокруг неё собирается банда. Которая объявляет себя хозяевами всех окрестностей. И начинает наводить свои порядки.
Сидел он у нас крепко. И как-то смиренно – карами не угрожал, жалобы не писал, не возмущался. Зато сокамерникам всем говорил, что как только его выпустят, он пойдёт в горы – взрывать и резать русских. Такая незамысловатая логика – сегодня твоя сила, так что я молчу и жду. Придёт мой час – и резать тебя буду. Такой подход свойственен большинству боевиков. Они весь мир воспринимают через призму – у кого шашка, тот и прав. И надо ждать терпеливо момента, когда шашка будет у тебя, и уж тогда не жалеть никого.
Однажды явление народу произошло – ступает на порог отдела статный высокий чеченец с усиками, в белом костюме и в белой шляпе. Мы дар речи потеряли. Ну по виду типичный мексиканский мачо, герой-любовник из мексиканского телесериала. Это на фоне задрипанного, бедно одетого населения.
— Вы кто? – изумлённого спрашиваем его.
— Я адвокат.
Изумление ещё больше. В районе ведь только мы, чекисты да прокурор, ну и ещё танки и артиллерия. Ни судов, ни адвокатур. И тут такая экзотическая птица к нам залетела.
— Да у меня и ордер есть, — адвокат протягивает документы – все у него с ними в порядке.
— Я защищаю интересы Ходжаева.
— Ну фига себе, — всплёскивает руками начальник розыска. — Ну и что?
— Я хочу заявить ходатайство.
— Даже так.
— И никак иначе. Я ходатайствую, чтобы его сильно не били.
— Да никого мы не бьем, вы чего клевещете на правоохранительные органы?!
— Я все знаю, — загадочно объявляет он и отчаливает.
Ну да, честно сказать, жестковато этого Ходжаева порой допрашивали. Оно и неудивительно, учитывая, сколько трупов, в том числе и чеченского мирного населения, числится за его бандой. Нужно было поколоть его во что бы то ни стало. А он, сволочь такая, молчит. Только что-то мычит невнятно и угрожающе. И тупые рожи строит.
Тогда решили его развести. Вечерочком вызываем его и говорим:
— Решило тебя командование поутру расстрелять.
Он уставился в пол, ничего не отвечает. В диалоге не участвует. Надо бы раскачать. В таких вопросах самое лучшее втянуть человека в беседу, чтобы он был в зоне контакта.
— Каким мыслишь своё будущее? – спрашиваю я.
— Каким?
— Ну хочешь, чтобы дом был, жена, дети?
— Хочу, — с вызовом отвечает он. – Будут дом и жена.
— Не, не будет. Тебя расстреляют. И не будет… Да шучу я, шучу… Может быть…
Ходжаев задумался. Всю ночь думал. Утром его оперативник забрал из камеры и снова стал расспрашивать. Бандюган и поплыл. Раскололся. Вломил своим подельников.
Поверил, стервец. Купился на разводку. Потому что у них так принято. Он бы сам давно нас к стенке поставил. Допереть не мог, что милиция задержанных не расстреливает. И дело даже не в том, что это незаконно. Просто это не наше.
Один генерал, из самых главных и крутых нравом, прилетал в расположение Шелковского ВОВД. Все спрашивал:
— Сколько боевиков уничтожено?
И намекал, что не фиг их жалеть. Чем больше набьём, тем лучше.
Есть только один момент. Сотрудник милиции не на то заточен. Мы как сторожевые псы – держать, охранять и не пущать. У нас развит хватательный рефлекс. Всякие там уголовные дела, судебные разбирательства, задержания. Но только не пристрелить при задержании. Это в крови. Этому учат, это с годами превращается в основу нашей натуры.
Пришить кого – это к военным, у них так и ставится задача – уничтожение противника всеми огневыми силами и средствами. А лучше – к в военному спецназу. Там нравы, скажу я вам.
У нас в Главке опер Лёха служил – из военных, командиром диверсионно-разведывательной группы ГРУ весь Афган прошёл. Много чего рассказывал удивительного. У них правило – группа, идущая в глубокой заброске по территории противника, уничтожает всех, кто её видел – боевиков, женщин, детей, не важно. Это жестокие реалии разведывательной работы. Потому что расшифрованная диверсионно-разведывательная группа долго не живёт, и срывается выполнение задания. Однажды так наткнулись на молоденькую афганскую девчушку.
Лёха и говорит сержантику:
— Кончай её, и за нам.
А парень не смог. В общем, согласился, что за неё головой отвечает, и таскал пленную двое суток по горам. А когда эвакуироваться настала пора, она сказала, что теперь её ходу домой нет, камнями забьют. Её и взяли с собой. Сержант потом в Москву увёз, до сих пор душа в душу живут, несколько детей у них. Казусы войны.
Правда, и наш ментовский люд, бывает, озлобляется и срывается. Был в ВОВД один фрукт. Всё кричал:
— Местные! Это же животные! Надо их всех уничтожать! И женщин, и детей!
В общем, озверел чуток.
— Не, это не по нашему, не по-русски, — ему сказал замначальника ВОВД. – Шибко ты злой.
И дурака домой отправили, от греха подальше.
Ну да. Потому что мы не такие. Мы отходчивые. Мы жёстко, но без лишней крови, гнём свою линию. Мы же российская милиция, а не какие-то там полицаи. Задержать, суд, следствие, процедуры — это наше все.
Хотя бывает, что логика войны пересиливает. И однажды, когда это тянется из года в год, ты принимаешь её правила.
Мой знакомый, в соседнем Главке МВД работал. Тоже в Чечне в командировки наезжал, на командных должностях. Рассказывал, как приехал в один горный райотдел. А там как раз бандгруппу взяли, которая этот отдел шла в охотку обстрелять и несколько неверных грохнуть. Такие идейные ваххабистские звери. Молчат, не колятся. А нужно кровь из носа знать, откуда они такие взялись и что дальше от их родной бандгруппы ждать. Ведь от их обстрелов люди гибнут. А эти твари не колятся – хоть что с ними делай.
А во дворе в расположении яму для сортира как раз отрыли. Ну, мой знакомый и говорит:
— Сейчас расколятся. В яму их, и закапывать.
Выполнили. Начальник отдела говорит:
— А если не расколятся?
— Ну, так и закопать их к хренам. И забыть, — усмехнулся москвич.
— Не, так нельзя.
— А можно, что они твоих сотрудников убивают? Так что закапывай.
Ясно дело, начальник ВОВД был к такому не готов. Он же мент до мозга костей. А мой знакомый уже готов. Он все войны в Закавказье и на Северном Кавказе прошёл и понимал, как надо общаться с боевиками. Он давно уже принадлежал войне. Он полностью переключился и стал её частью.
Ну что, раскололись, выдали и оружие, и сообщников. Когда до груди землица дошла…
Да, наша задача арестовать и отдасть под суд… Хотя порой и закрадывается крамольная мысль, что ни фига это не помогает. Наша законодательная система не рассчитана на борьбу с таким злом. Смертной казни нет, значит, можно творить, что хочешь. И у бандита всегда будет иметься шанс.
Сотрудники временного отдела взяли эмира Грозного – то есть командира террористической ячейки. Лет восемнадцать возраст, под ним ходило тридцать дегенератов, лет по шестнадцать-восемнадцать каждому. Такие хилые, с дебильными рожами, и не скажешь, что боевики. Но они привыкли с десяти лет людей убивать. Фанатики, возраст такой – экстремистскую идеологию и возможность творить безнаказанно насилие впитывают, как губка.
Надо отметить, что идеологическая накачка населения, особенно молодежи, в Ичкерии шла массированная. Помимо ваххабизма давили больше на патриотизм и защиту от оккупантов. Главная целевая аудитория – подростки. Передо мной шедевр – литературно-художественный журнал «Ичкерия». Ясное дело, в основном там произведения про борьбу с русскими оккупантами. Такое ощущение, что с самых кондовых воениздатовских патриотических брошюр все списали. Только советских солдат заменили на чеченцев, а немецких нацистов – на русских шакалов. А так – те же сюжеты. Гордый чеченский мальчишка патриот ждёт своей казни. А в это время доблестные чеченские войска идут в наступление на русских. И, как там сказано, «жестокие и коварные враги трусливо визжат от ужаса». Самое интересное, это все срабатывало. Мозги у значительный части населения были полностью переформатированы – или ваххабистской, или такой псевдопатриотической риторикой.
В общем, в диамате этом зверёныши свирепые, А Султан (имя изменено) главный зверёныш.
Взяли его на двойном убийстве. Вышел он в Грозном на охоту. Познакомился на рынке с двумя контрактниками. Те вышли в город зап водкой и развлечениями, вообще потеряв страх. Султан им говорит:
— Пошли баб искать.
— Пошли, — говорит один.
Султан привёл его в развалины и расстрелял. Потом возвращается и говорит второму:
— Нашли баб. Пошли к ним.
И второй как баран на заклание пошёл. Его тоже грохнули.
Ребята рассказывали, как они допрашивали этого эмира недорезанного. Волны озлобленности исходят от клиента, прямо видно, что он зубами хочет вцепиться в горло врагам, но только телосложение хилое не позволяет. Он из тех, кто ещё в возрасти двенадцати лет в лагерях в Афганистане обучался. В числе прочего учили их поведению на допросах. Поэтому давишь его, уже вроде додавил, склонил к сотрудничеству, но стоит на секунду отпустить, и он уже начинает выкручиваться, сдавать всю информацию, кроме той, которая нужна. Но за жизнь свою поганую очень сильно боится. Поэтому торговаться начинает отчаянно.
Потом поднимает глаза, глядит на следователя:
— Я выйду и тебя убью. Убью. И семью твою.
— Да? Это я твою мать сейчас вытащу и перееду БТР, — усмехается следователь.
Бандит впадает в прострацию. Долго думает. Потом заявляет:
— Не надо мать трогать. И БТР переезжать.
Думает некоторое время:
— Все равно выйду. И убью.
— Куда же ты с таким послужным списком выйдешь? Нет, из тюрьмы ты не выйдешь никогда.
Самое смешное, что вышел. Боевики как раз взяли в заложники какого-то журналиста. Наши власти его и выменяли на зверёныша. Чтобы тот снова убивал. И это неправильно. Нужна какая-то система, чтобы такое было невозможно в принципе. Вон, тот же Израиль, никогда не ведёт никаких переговоров с террористами. И для начала для террористов и убийц хотя бы смертную казнь ввести, что ли. И наплевать на Совет Европы, все равно из ПАСЕ мы ушли…
Ночная станица
Мы сидим и смотрим телевизор. Вечерние новости. Диктор бойко и радостно вещает, как на СИЗО в Чернокозова была организована массированная атака боевиков и отбита силами охраны. Нападавшие понесли большие потери. Это новость сопровождается бурными аплодисментами смотрящего передачу личного состава.
Чернокозово – это что-то вроде нашего Гуантамо. Туда боевиков со всей Чечни свозят, фильтруют. Потом половина выходит по каким-то там амнистиям, обменам и прочим. Поэтому персонал задался целью устроить им там небольшое Чистилище, чтобы неповадно впредь было за оружие хвататься. Надо сказать, преуспели в этом. Чернокозова боевики боятся как огня. Для них это такое место, где честные моджахеды от руки неверных претерпевают невероятные мучения и страдания за свою веру. Естественно, мечта у бандитов старая – смести эту обитель порока с лица Земли, а персоналу головы отрезать, а моджахедов всех освободить. Вот собрали они побольше сил и двинули на штурм.
Мы уже примерно знаем, как оно вышло. Что штурм ожидается, оперативник и знали задолго до его начала. Охранявший СИЗО спецназ УФСИН «Факел» — там ребята подобрались крутые и ушлые. Понатыкали вокруг объекта радиоуправляемых бомб, организовали засады, просчитали сектора обстрела. И встретили штурмующих честь по чести.
Так хорошо поработали, что теперь все окрестности СИЗО завалены трупами.
Вон, на экране возникают безжизненные тела. Надо сказать, отборные моджахеды, идейные. В возрасте уже, лысые, с бородами. В общем, за святое дело пришли воевать и погибать. И почему то даже оттенка жалости нет, глядя на них. Наоборот какое-то озлобленное ликование в душе поднимается. Наверное, это неправильно. Или правильно?
У нас парень в отделе работал, из омоновцев бывших. Так когда Норд-Ост Альфа захватила и по телевизору показывали убитых шахидов, он со слезами умиления смотрел. Говорил:
— На видик запишу. Как настроение будет плохое, буду пересматривать.
В общем, заряд бодрости мы получили. А тут и время отбоя подходит. Иду укладываться. На улице темнота, станица в основном не освещается – несколько лампочек только мигают. Часовые бдят, безопасность нашу блюдут, притом добросовестно и бдительно. Знают, что расслабишься – можно и голову потерять.
Все вроде в штатном режиме. Правда, в кубрике нашем никого из начальства нет. Но это дело такое, обычное.
Тут заявляется начальник штаба с заговорщическим видом. И объявляет:
— Ну все, приехали.
— Чего? – у меня ёкает сердце.
— Начальник КМ пропал.
— Что?!
— Мы с ним в городе в шалмане были. В общем, пропал.
У меня сердце какая-то холодная рука сжимает. Начальник КМ – мужик хороший, свой в доску. Жалко, если его моджахеды прибили или похитили. Не говоря уж о том, какой это будет дикий скандал с соответствующими оргвыводами.
— М-да, — протягиваю я. — Пошли к начальнику розыска.
Тот услышал, с лица весь опал. По идее, надо весь отдел в ружье поднимать, верхнее руководство уведомлять, войска привлекать. И от этих мыслей становится совсем грустно.
— Так, — говорит начальник розыска. – Я беру сейчас троих наиболее доверенных ребят. И пошли искать.
Сказано – сделано. И выходим на поиск в ночную станицу.
Тьма. Глухие заборы и металлические ворота чеченских домовладений. Какие-то птицы ухают и сверчки трещат. Идиллия провинциальная, мать её.
Правда, надо отметить, с огромным трудом, но Шелковская постепенно начинает становится похожей на нормальный населённый пункт. То есть с торговлей, кабаками и ночной жизнью – чего ещё недавно здесь не было. Во времена независимости торговля тут совсем усохла из-за отсутствия денег, кабаков с выпивкой не было и в помине, поскольку не по мусульмански это, вино Аллах пить запретил, да и время развлечений ещё не пришло, война с неверными на носу. Военные привезли не только бронетранспортёры и пушки. С ними пришли живые деньги. Запросы на то, чтобы вкусно пожрать.
Со жратвой у нас в отделе, честно говоря, дела обстоят неважно. В столовке разносолами и гастрономическими изысками не балуют. Подают в основном картошку страшенного вида и красную рыбу. Кто не в курсе, в армии красная рыба — это вовсе не горбуша и нерка. Это килька в томате неизвестно какого года выпуска. Изо дня в день – красная рыба и картошка. Постепенно начинаешь ошалевать.
Недавно праздник правда был. Колонна на зачистку лесного аула отправилась. И тут из леса кабаны выходят. Ну и по ним всем колхозом полить начали. Собровцы из винтореза двоих срезали, Оттащили их на проверку в появившуюся в станице санэпидемслужбу. Там сказали, что мясо годное, и мы пару дней лопали шашлыки из кабанины – это был праздник жизни.
Теперь можно в городе прикупить воду, пиво, продукты. Поближе к комендатуре и отделу деревянные лотки стоят. Там орешки, чипсы и прочая фигня. Но главное – бутилированная вода. Это вещь необходимая. Из крана вода неважная идёт, так что приходится покупать воду в бутылках.
Цены на этих лотках совсем не демократичные, кусаются сильно. Но никуда не денешься – магазинов ведь практически нет. Покупаем. Притом с опаской. Фиг знает, может кому придёт в голову продавать федералам отравленные продукты. Говорят, были прецеденты. Но иначе ноги протянешь.
Заодно под военных оккупантов заточены открывшиеся в станице шалманчики – кафешки, где обычно неплохо готовят шашлычки, манты, какие-то местные блюда, да ещё нальют стопочку. Когда совсем одуреешь от столовской еды, туда можно заглянуть на огонёк. Они представляют из себя обычно жилые вагончики, разделенные на две части – кухню и зал. Некоторые работают допоздна, если есть клиенты.
В таком шалмане и пили начштаба с руководителем службы криминальной милиции, пока не потеряли друг друга. Эти шалманчики мы и начинаем обшаривать.
Один, другой – нет никого. Пусто. Закрыто. И куда делся подполковник?.
Набредаем на работающий шалман. Заходим туда. И всплёскиваем руками. Довольный начальник КМ поедает шашлык и весь светится радостью и самодовольством.
— А чего вы пришли? – глядит на нас с подозрением.
— Вас ищем.
— А чего меня искать? Я и есть я. Никуда не денусь…
В общем, сопроводили его в отдел, высказав претензии по поводу того, что его по ночному бандитскому городу искать приходится. На что он отвечает:
— Да ладно вам. А чего со мня стрясётся?
Что у них там с начштаба получилось – я так и не понял. Какая-то совместная пьянка из одного шалмана в другой, какие-то там девки лёгкого поведения нарисовались, хотя не уверен, что с ними что-то получилось.
В общем, утром начальник КМ заявил мне, что всё у него было под контролем, а это начштаба, зараза такая, решил его подставить по злобе душевной и раздул историю. Из зависти.
— Ведь она меня полюбила, — вздохнул подполковник. — Потому что я толстый и красивый…
Ну и традиционное – рекламирую произведения по мотивам моих выступлений в Интернете. Книги Ильи Стальнова «Цирк с конями в казённом доме», и «Адвокат, адвокат, он ворюге друг и брат». Заказывайте, может третий том тогда выйдет на радость читателю и мне.
Илья Рясной
https://aftershock.news
