RussiaPost.su Глобальная политика
Добрый день, Империя.
Сегодня поговорим о демократии в ее самом незамутненном виде.
Итак, в далеком уже 1925 году в бельгийском Конго родился маленький чернокожий мальчик. Родители дали ему имя Элиас Окит’Асомбо — и он до некоторого времени ничем не отличался от своих сверстников. Тем более, что деревня Оналуа в провинции Катакокомбе была такой глушью, что семья фермеров, в которой появился Элиас, вообще не подозревала о таких достижениях цивилизации, как железный плуг или тем более трактор.
Кстати, на языке народа тетела Элиас Окит’Асомбо означает «наследник проклятого» — кто его знает, чем руководствовались родители, выбирая сыну имя. Наверняка для народа тетела это означало что-то важное — например, у некоторых народов считается, что плохие неблагозвучные имена отталкивают злых духов.
Мальчик подрос и отправился в школу — сначала в католическую миссионерскую, а в возрасте 13 лет перешел в протестантскую, где и учился на фельдшера. По тем временам это была очень крутая профессия в бельгийском Конго — фельдшер считался сродни шаману племени. За год до окончания обучения школу пришлось бросить — в Европе началась Вторая Мировая, поэтому кризис в Африке был очень серьезным. Впрочем, как и всегда бывает в Африке.
Элиас работал во многих местах: был секретарем, почтовым служащим, сотрудником оловодобывающей бельгийской компании «Симетен», заочно закончил школу железнодорожного движения, потом вечерние курсы по философии, истории и литературе — и уже позже школу почтовых служащих, после которой и получил постоянную работу на почте в Стенливиле, ныне городе Кисангани.
В политику Элиас впервые окунулся в 50-х годах прошлого века. В 1955 даже вступил в бельгийскую Либеральную партию, ибо небельгийских партий в бельгийском Конго тогда не существовало.
В это же время молодой человек сменил племенное имя на европейское — правда, у него осталась родовая фамилия. Так в бельгийско-конголезской колониальной политике появился Патрис Лумумба.
В этом же 1955 году новоиспеченный политик был представлен королю Бельгии Бодуэну l, прибывшему с трехдневным визитом в Конго.
Патрис выступал с многочисленными статьями в конголезской прессе и первоначально разделял умеренные воззрения — был приверженцем идеи «бельгийско-конголезского сообщества», выступал за европеизацию Конго, за постепенную отмену расовой сегрегации и прочие штуки, которые звучали очень модно, но ни капли не интересовали бельгийскую монархию.
Патрис получил образование за счет колониальных властей и даже вошел в число «эволюэ», то есть «развившихся» — между прочим, этот термин в самой Бельгии применялся вплоть до 2019 года. Термин франкоязычный, поэтому в нем ударение на последний слог, как и во всем французском языке.
Похоже, тюрьма серьезно прочистила мозги несостоявшемуся европейцу — уже в 1958 году Лумумба создает партию «Национальное движение Конго» (НДК) и провозглашает курс на полное отделение Конго от Бельгии и провозглашение независимости нового государства.
1958-1959 годы в жизни Патриса были весьма бурными — то он возглавляет делегацию Конго на Конференции народов Африки в Аккре (Гана), то снова попадает в тюрьму с приговором в полгода по сфабрикованным обвинениям. Все это время влияние НДК растет, Патриса освобождают под давлением ширнармасс, а в мае 1960 года НДК триумфально проходит в парламент, взяв сразу 32,1% и получив 44 места из 137 кресел народных избранников.
Поскольку НДК разгромил всех соперников, то и место нового премьер-министра досталось председателю победившей партии — так Патрис стал самым влиятельным человеком в Конго, естественно, после короля Бельгии — но еще в январе-феврале этого же года Лумумба возглавлял делегацию НДК на конференции «Круглого стола» в Брюсселе, на которой было принято решение дать независимость Конго. Поэтому пост Лумумбы был временным, до 30 июня 1960 года. После официального объявления о независимости Конго должны были состояться новые выборы в парламент.
30 июня началось, как было запланировано в Брюсселе. В присутствии короля Бодуэна I президент Конго Касавубу произнес духоподъемную речь о национальной модернизации, многорасовом обществе и тесном сотрудничестве с бывшей метрополией — предполагалось, что Конго станет марионеточным государством под негласным управлением бельгийцев.
После Касавубу слово взял Патрис Лумумба — и, вопреки всем ожиданиям, он использовал «язык вражды и гнева», закончив речь фразой, моментально облетевшей всю Африку: «Мы больше не ваши обезьяны!».
Правительство Лумумбы попыталось добиться реального контроля над ресурсами страны и выйти на курс экономической самостоятельности. Намечалось создание государственного планирования, госсектора в промышленности и производственно-сбытовых кооперативов на селе, введение фиксированных цен на товары первой необходимости и повышение зарплаты рабочим. Был запрещён вывоз капитала за рубеж. Церковь была отделена от государства и школа от церкви. Во внешней политике был взят курс на неприсоединение, полное освобождение Африки от колониализма и расизма. Более опасным было то, что из-за снятия с должностей бельгийских офицеров в армии начались мятежи, а также массовые убийства и насилие над европейцами и местным населением.
В итоге событий 30 июня уже в начале сентября президент Касавубу был смещен с должности и отправлен под домашний арест — с этого момента в Конго началась настоящая гражданская война, активно подогреваемая Бельгией.
Уже в январе 1961 года Патрис Лумумба и его соратники были захвачены партизанским соединением под управлением Мобуту Сесе Секо, который отправил их на самолете в провинцию Катанга, к политическому противнику Моизу Чомбе. Там Лумумбу и его людей долго пытали, а 17 января они были расстреляны и похоронены прямо на месте расстрела. Катангинскими солдатами командовали бельгийские офицеры — именно они отдали приказ на следующий день выкопать трупы и растворить их в серной кислоте.
Сын Патриса Лумумбы Франсуа 41 год добивался правды от бельгийского правительства. В конце концов специальная комиссия парламента Бельгии провела свое расследование и восстановила события, во время которых погиб Патрис Лумумба.
Это было в 2002 году — и вот спустя еще 20 лет история получила свое продолжение.
В 1961 году некий бельгийский полицейский по имени Жерар Соэте привозит из командировки в Конго необычный предмет — он называет его «охотничий трофей». Месье Жерар привозит простой человеческий зуб, ранее принадлежавший Патрису Лумумбе — ничего удивительного в этом нет, поскольку африканцы в то время считались для бельгийцев животными. Это как рога антилопы с сафари привезти, никакой разницы. Очередной повод для гордости настоящего охотника.
Сорок с лишним лет зуб лежит на полке в доме Соэте — и только когда началось парламентское следствие, он всплыл в публичном пространстве. Никакого шока в обществе Бельгии это не вызвало и зуб снова вернулся на ту же полку — и только еще через двадцать лет его изымают из дома дочери Соэте (папашка Жерар уже в аду, где ему самое место) и готовятся передать зуб семье Патриса Лумумбы, как единственные известные останки.
20 июня 2022 года нынешний премьер-министр Бельгии Александр Де Круо официально передаст зуб потомкам Патриса Лумумбы — для этого премьер-министр на следующей неделе отправляется в Конго с королем и королевой Бельгии и другими официальными лицами.
И вот что хотелось бы здесь сказать, дорогие мои.
Какое право имеют все эти люди из европейского оплота демократии открывать свои гнилые рты про демократию? Про права человека? Про свободы? Про ценности?
Ни один из бельгийских офицеров, чьи имена всплыли по итогам расследования, так и не был осужден. Более того, им и не подумали предъявлять обвинения, хотя это было не просто политическое убийство — народ Конго лишили любой возможности для поклонения могиле национального героя.
Напомню, что эти события происходили через полтора десятилетия после Нюрнбергского процесса — и это не остановило бельгийцев от совершения преступления против человечности.
И вот теперь эти люди пытаются учить нас, как правильно жить? Лумумбу уже научили, мы следующие на очереди — и поэтому у нас просто нет другого выхода, кроме как оставить европейцев с голым задом, без наших энергоносителей, зерна, металлов и всего остального — до момента, пока они не начнут каяться за содеянное.
Я понимаю, что это эмоции, но никаких других эмоций по этому поводу у меня для вас нет. И быть не может. Зло должно быть наказано, невзирая на то, сколько тому злу лет. Королевская династия Бельгии должна быть ликвидирована — и это единственно правильный и справедливый вариант за все то, что творила Бельгия с другими народами.
Точно так же должны уйти в небытие все остальные монархии Европы и Британии — у них на руках столько крови, что ни одному Гитлеру не снилось.
И вот только когда это будет сделано, нам, возможно, стоит начинать разговоры с европейцами. И ни минутой раньше.
Государственник
https://zen.yandex.ru
