RussiaPost.su Глобальная политика
Территории Украины — это не только полигон для утилизации старого оружия и боевой доводки новых моделей, но и место проведения психологических экспериментов государственного масштаба.
Сейчас на украинцах обкатываются технологии управления обществом. Технологии, которые, доказав свою успешность на ограниченной выборке, будут в дальнейшем применяться повсеместно.
Будут применяться — потому что они эффективны.
Социальные исследования Милгрэма и Стэнфордский тюремный эксперимент показали, что человеческая психика очень пластичная и путь от добродушия к жестокости гораздо короче, чем нам нравится думать. В ходе этих экспериментов среднестатистические граждане в определённых условиях превращались в безжалостных палачей, а чувства власти, правоты и безнаказанности очень быстро срывали налёт цивилизованности. На украинских территориях подобные эксперименты приобрели новый размах и превратились в технологии.
Можно определить несколько ярко выраженных черт этих психологических механизмов.
1. Поддержание постоянного стресса
Этому служат как встроенные в прошивку хохлов зрада-переможный маятник, так и постоянная бомбардировка эмоциями и противоречивой информацией.
В результате переизбытка ярких впечатлений и неструктурированных данных размягченные мозги переходят от анализа причинно-следственных связей к слепой вере «своим» авторитетам, какую бы дичь те не втирали.
Также из-за эмоциональных качелей и непримиримых противоречий восприятие реальности скатывается к черно-белому миру, в котором проще ориентироваться (что сегодня является черным, а что — белым объяснят авторитеты).
Постоянный стресс ведёт с одной стороны к повышенной агрессии в обществе, а с другой стороны к пассивному восприятию происходящего вокруг.
2. Упрощение языка
Упрощение мира до черно-белой плоской картинки и деградация смыслов ведут к примитивизации языка; агрессия тянет за собой обилие матерных выражений; путанные мысли ведут к мусорной речи. А всё это ведёт за собой… дальнейшее упрощение смыслов, повышение агрессии, ещё большую запутанность мыслей.
Технологии управления обществом через управление языком серьёзно прорабатывались в первой половине ХХ века и плодами работ по этой теме пользуются до сих пор.
Сложный язык нужен для выражения сложных мыслей и чувств, а в упрощённом языке нет даже слов для обозначения чего-то неоднозначного т.е. мысли вместо высокого скатываются к низкому, бытовому, примитивному.
Basic English (который впоследствии лёг в основу новояза) включает в себя менее 1000 слов, а Plain English по своей сути исключает многозначность, многослойность и игру слов.
Придание новых смыслов старым словам и введение в обращение незнакомых ранее лингвистических конструктов также ведёт к постоянному ментальному напряжению (т.е. увеличение объёма стресса), двоемыслию и дальнейшему размягчению мозгов.
Язык и знание «правильных» значений становятся маркером свой\чужой (аналогично надсату Бёрджеса).
На это всё накладывается полуискусственный украинский язык, который нетвёрдо знают даже самые верные украинству хохлы.
3. Допустимость зла
Обычно, каждый внутри чувствует грань между «правильно» и «неправильно». В культуре и традициях закреплена народная мудрость: «неправильно» может дать тактическое преимущество, но проигрышно в стратегическом плане, а «правильно» даёт долговременные вознаграждения.
При этом, если достаточно часто переступать через чувство неправильности, то граница постепенно сдвигается и то, что ранее оценивалось негативно — становится новой нормой.
Первый шаг через эту грань самый сложный. Он может достигаться, например, переносом ответственности (например, приказ начальства или «такие правила», как в упомянутых милгрэмском и стенфордском экспериментах). Или через механизм «праведного гнева» — когда допущенная по отношению к тебе несправедливость делает легитимными любые, даже самые аморальные ответные действия с твоей стороны.
Запад очень старался выставить агрессором Россию в т.ч. и по этой причине: украинцы чувствуют себя жертвой, а Запад подтверждает их правоту и разрешает ответное «восстановление справедливости». Чувство невинно обиженной жертвы очень притягательно и его трудно отбросить, а, как известно, из профессиональных жертв получаются лучшие палачи…
В результате в украинском обществе разрешена и поощряется ненависть в любых количествах в сторону РФ. В случае необходимости эту ненависть легко перенаправить на кого угодно, выбирая «врагов народа» с учетом момента времени (например, на тех, кто хочет мира, или на тех, кто смеет высказывать альтернативную официальной точку зрения).
Естественно, по проверенным чертежам происходит расчеловечивание противника как на словах (сепары, орки, русня, мокша), так и на уровне психики: врагу приписываются все возможные грехи, чтобы оправдать свою ненависть (причём, особо рьяно на врага перекладываются и проецируются собственные грехи). С точки зрения пропаганды это очень удобно: солдаты расчеловеченного врага не жалеют и врагу в плен не сдаются.
Ложь тоже перестаёт быть запретной — ведь на войне все средства хороши! Например, даже зная, что с высокой долей вероятности условный залужные\будановы и т.п. уже потеряли дееспособность, вся страна под соусом «военной хитрости» старательно делает вид, что они живы-здоровы.
Ложь другим становится привычной и незаметно перерастает в ложь себе и в стандартное в таких случаях двоемыслие.
4. Информационная блокада
Ещё на этапе подготовки Украины к войне поле СМИ было зачищено от оппозиционных и свободных изданий, а после 24.02.22 была введена жёсткая цензура.
Распространение альтернативной точки зрения, обличение откровенной лжи власти и даже обоснованное сомнение становятся наказуемыми преступлениями и через время общество оказывается в информационном пузыре.
Такой пузырь из лжи, сокрытий и подтасовок позволяет сохранять надежду на скорую победу даже в самой плачевной ситуации.
Так можно часто услышать, как рядовые украинские солдаты ругают своих непосредственных командиров.
Со стороны всё очевидно: натовский генерал с глубокомысленным видом ткнул в точку на карте: захватить! и приказ «хозяина» по цепочке спустился вниз. И на русские окопы пошли волны плохо подготовленных «мясных штурмов», удобряя когда-то живыми людьми когда-то украинский чернозём.
Но с точки зрения рядового солдата всё выглядит по-другому: на всём фронте победы и перемоги, умелые и хорошо оснащённые армии ВСУ долбят орков в хвост и гриву, скоро Москву брать будут и только на конкретно этом участке фронта конкретно этот непосредственный командир отдаёт неадекватные приказы и проводит убийственные, обречённые на поражение атаки.
Сокрытие информации позволяет и дальше украинцам обманывать себя: пока сомнения не подтверждены официально, они остаются лишь сомнениями, от которых можно отмахнуться.
5. Атмосфера страха
Всё вышеперечисленное обеспечивается и поддерживается силовым устрашением.
За время нахождения клики западных ставленников у власти множество людей исчезли в застенках СБУ или были физически устранены. Уровень запредельной ненависти и агрессии в обществе уже стёр границы допустимого и люди на животном уровне боятся стать изгоями. Ибо озверевшая стая «не таких» не прогоняет — рвёт на части.
Страх заставляет быть «как все». А во многих случаях не просто соответствовать усредненным параметрам — превосходить их.
Если все вокруг ругают русских (или недавно «своих», а теперь изгоев), то нужно не просто ругать — а с пеной у рта ненавидеть. Ибо недостаточная реакция или сомнение во взгляде могут вызвать вопрос «а не сепарок ли ты часом?» и поставить жизнь под угрозу.
Самоцензура заставляет даже в разговорах с друзьями и близкими не выходить из роли. А постоянная роль становится второй натурой. Маска прирастает к коже и становится новым лицом, заменяя прежнее.
Таким образом страх скрепляет, усредняет и слепляет общество в единый клубок.
Итак, на украинских территориях внедряются и обкатываются технологии жесткого, тоталитарного управления обществом с набором механик из «1984» Джорджа Оруэлла.
Вероятно, с падением уровня жизни и повышением уровня хаоса в мире такие же технологии будут внедряться и на территориях других стран.
Триггером для такого перехода тоже может стать война… или очередная волна COVID… или новая болезнь… или голод… или прилёт инопланетян.
Сначала страх используют как повод для переподписания общественного договора на новых условиях. Потом этот повод закрепят и сделают «вечным», постоянным.
А оруэлловское общество тотального контроля — станет новой нормой.
Можно предположить, что западные элиты готовят для большинства территорий вариант имени Оруэлла, для обеспеченных ресурсами немногочисленных островков — вариант имени Хаксли… а для себя, вероятно, анклавы имени Эндрю Райана Айн Ренд, где великое не сдерживается малым.
Но это уже совсем другая история…
Telemax
https://aftershock.news
